Е. Милкова

Крещение Ирландии и Ирландская Церковь V—IX веков

     В начале пятого века по Р. Х. обветшавшая Западная Римская империя доживала последние десятилетия, страдая от нападений соседних варварских племен. Отдаленная провинция Британия подвергалась набегам кельтов-гэлов из соседней Ирландии. Гэлы грабили города, увозили предметы роскоши, украшения, угоняли рабов. Во время одного из таких нападений на казавшуюся им невероятно роскошной римскую виллу в плен был взят шестнадцатилетний мальчик, сын диакона и землевладельца Кальпорния. Подростка продали в рабство в далекий и дикий Коннахт на самом западе Ирландии.
     Ирландия тогда была настоящим краем света. И если с востока этого острова в хорошую погоду можно иногда разглядеть холмы Британии, то на западе простирается безбрежный и бесконечный океан. Здесь на самом краю земли пас стада своего хозяина раб-британец с римским именем Патрик[1], которое ирландцы переделали по-своему на Котриг.
     Ирландия, оказавшись на самой границе римского мира, осталась независимой почти случайно. Несколькими столетиями раньше — летом 82 г. правитель Римской провинции Британия Гней Юлий Агрикола стал собирать силы для покорения народа Ирландии, полагая, видимо, не без оснований, что завоевать эту страну можно при помощи одного-единственного легиона.  Однако что-то помешало Агриколе осуществить свой поход, и кельтская страна осталась независимой. Римские легионеры так и не ступили на землю Ирландии, и все же в каком-то смысле она была завоевана Римом — но ее покорило не оружие, а христианство и неразрывно связанные с ним письменность и ученость.

     В Ирландии в первом тысячелетии по Р. Х. государства в современном понимании еще не было. Это был тот тип общественного устройства, который теперь принято называть словами “вождество” или “чифдом” (раньше называли “властью военно-племенной аристократии”), хотя все эти термины не вполне удачны. Красочное описание такого устройства дают древнейшие ирландские саги. Ирландское общество было значительно более архаичным, чем то, которое Цезарь пятью веками ранее застал в Галлии. В Ирландии еще в полной мере продолжался “героический век” с дописьменной культурой позднего железа.
     Гэлы были разделены на кланы (туаха), другими словами, на племена, во главе которых стоял “король” (риг), по сути дела — вождь, который помимо того, что был светским правителем, считался и священной особой, ибо во время инаугурационных церемоний становился как бы живым воплощением своего клана и был окружен многочисленными гейсами (табу).
     Всего таких “королей” в сравнительно небольшой Ирландии насчитывалось около сотни, и число подданных каждого из них не могло превышать нескольких тысяч человек.
     “Подкороли” самого низкого ранга платили дань королям семи провинций, а те в свою очередь — верховным королям, которых в V веке было два — один в Темре (Таре), другой в Кашеле.
     Страна жила исключительно скотоводством с элементами земледелия. В Ирландии V века не было ни городов, ни крупных деревень. Даже известные нам по сагам “великие столицы” Темра, Эмайн-Маха или Круахан-Ай представляли собой лишь большие поместья, обнесенные земляными валами, внутри которых находилось по нескольку деревянных построек. Простолюдины, платившие дань королю-племенному вождю, селились хуторами.
     И в то же время дохристианскую Ирландию никак нельзя назвать страной невежества и темноты. Невиданный культурный расцвет Ирландии после принятия христианства свидетельствует о том, что там имелись к тому предпосылки. Известно, что в первые века по Р. Х. в Ирландии существовали три специализированные группы ученых людей: маги и прорицатели — друиды, хранители традиционной истории и генеалогий — филиды и поэты-барды. Все они получали устное образование, которое длилось годы, а то и десятилетия. Ирландии нужен был только толчок, чтобы ее культура расцвела. И этим толчком стало христианство.
     Разумеется, Ирландия не была ограждена от римского мира непроходимой стеной. Многочисленные находки римских монет, украшений, предметов быта, а также их копии, изготовленные уже на месте, в Ирландии, говорят о том, что торговля, хотя и не очень интенсивная, все же происходила (конечно, часть предметов попадала на остров и во время грабительских набегов). Из Ирландии же римские купцы вывозили скот, шкуры, а также злобных ирландских волкодавов (о них упоминают некоторые римские авторы); эта порода собак существует и высоко ценится и в наше время.
     В такую-то страну и попал юный Патрик из несравненно более цивилизованной римской Британии. Судьба занесла его далеко на запад, где он шесть лет пас стада некоего Милукка, который, разумеется, и не подозревал, что его имя сохранится в веках благодаря его же пастуху.
     По прошествии шести лет Патрик, воспитанный отцом в христианской вере, продолжал молиться, живя среди язычников, и наконец услышал глас свыше, призвавший его бежать из рабства. Патрик подчинился и скоро переправился в Галлию на торговом корабле, везущем волкодавов.
     Патрик прибыл на континент в очень тяжелое время. В новогоднюю ночь 406 г. вандалы, аланы и свевы перешли Рейн, после чего захватили Галлию вплоть до Пиренеев. Не удивительно, что Патрик впоследствии описывал Галлию как пустынное пепелище, где он и его спутники едва могли найти себе пропитание. Пятый век в римской Европе стал веком кровопролитных сражений, сожженных городов и деревень, вытоптанных посевов, веком варварских орд, уничтожавших все на своем пути.
     Расставшись со своими спутниками, Патрик, ведомый свыше, отправился на юг и несколько лет провел на острове Лерин близ Канн, в монастыре, основанном св. Гоноратом, где проникся идеей достижения духовного совершенства через уединенное служение Господу.
     Когда через несколько лет Патрик вернулся домой в Британию, ему было дано еще одно знамение. Патрику приснился муж, призвавший его идти крестить народ Ирландии. Для этого Патрик вернулся в Галлию и стал готовиться к своей будущей миссии. В Ауксере епископ Аматор посвятил его в сан диакона.
     Миссия Патрика по преданию началась в 432 г., когда он свалил идола в Кром-Круах и сжег книгу друидов в Темре.
     Правда, Проспер Аквитанский упоминает в своей “Хронике” о том, что папа Целестин в 431 г. направил в Ирландию Палладия с тем, чтобы тот служил для тех ирландцев, которые веруют во Христа. Палладий почему-то не справился со своей миссией, и за ним в следующем же году последовал Патрик.
     Это сообщение Проспера в сочетании с неясной датой кончины св. Патрика дало основание некоторым ученым утверждать, что на самом деле было два Патрика — крестителя Ирландии. Один — Палладий, умерший в 461 г., за которым последовал второй Патрик, умерший в 493 г. К счастью, сам св. Патрик оставил важный документ, — написанную на незамысловатой латыни “Исповедь”, которая не только рассказывает о его жизни, но и дает представление о характере.
     На протяжении следующих шестидесяти лет св. Патрик обращал жителей острова в христианство. Конечно, христиане в Ирландии имелись и до начала его миссии, но это были единицы, страна оставалась почти поголовно языческой. Патрик с самого начала избрал очень разумную тактику — прежде всего он старался обратить в христианство королей различного ранга, которые в свою очередь обращали членов своего клана.
     Патрику удалось не только сделать Ирландию христианской страной, но и создать местную ирландскую Церковь — он не только крестил, но и рукополагал в сан священников.
     Посвящение в сан зачастую проходило так: св. Патрик учил вновь обращенного читать, выстригал ему тонзуру и по возможности снабжал его необходимыми книгами — “азбукой веры” с изложением основ христианского вероучения, которое чаще всего переписывал для него собственноручно. Новоиспеченный священник получал также Псалтирь, Евангелие и “Liber Ordinis”[2], если таковые имелись в наличии, что происходило далеко не всегда, — ведь книг было мало, они были дороги, и если под рукой не оказывалось пергамена (а где его взять в нужном количестве в бесписьменной стране?), Патрик использовал и покрытые воском деревянные таблички.
     Со св. Патриком шли его последователи — с ним были советник-епископ, помощник-священник, певец псалмов, судья, были также кузнецы, ремесленники, вышивальщицы, — эти люди изготавливали предметы, необходимые для богослужения.
     Христианизация Ирландии проходила практически бескровно — в этой стране не появилось ни одного святого мученика, культ мученичества в ирландской Церкви так и не развился. Так что Патрик, ведомый Господом, справился куда меньшими силами, чем тот “легион”, о котором говорил римский полководец Гней Агрикола.
     Св. Патрик, по-видимому, был гениальным организатором, умел убеждать, доказывал свою правоту собственным же примером. Он представляется человеком дела, энергичным, умелым, но далеко не книжником, не ученым. Судя по тексту “Исповеди”, его латынь оставляла желать лучшего, хотя многие его земляки-британцы владели этим языком превосходно — так, например, очень образованным человеком и блестящим знатоком латыни был Пелагий Британский, современник св. Патрика.
     Однако заслуга крещения Ирландии принадлежит не Пелагию, а Патрику. Св. Патрик, будучи человеком не очень образованным, разумеется, прекрасно понимал необходимость более серьезного обучения, чем то, какое он мог дать сам. Потому около 450 г. он основал в Арме первую в Ирландии христианскую школу, родоначальницу целой цепи школ, прославивших позднее эту страну по всей Европе. Через два века сюда будут съезжаться сотнями ученики из Европы.
     Но это будет потом, а пока Патрик ходит по стране, где когда-то был рабом и куда вернулся, чтобы проповедовать Слово Божие.
     Миссия св. Патрика проходила весьма успешно, и хотя не все принимали христианство (так, среди прочих предпочел остаться язычником верховный король Темры Лойгарь), Патрик пишет о “бесчисленном количестве” обратившихся. И, что важно, многие мелкие короли, став христианами, выделяли в своих владениях земли под строительство церквей.
     Церкви эти с самого начала не походили на привычные европейские храмы. Чаще всего они выглядели так: внутри круглого земляного вала стояло несколько построек — жилой дом для священнослужителей, храм или часовня, где проходили богослужения а также кухня, являвшаяся одновременно трапезной. Таким центром управлял епископ, а потому церкви получили название civitates “города”, — ведь так именовались резиденции епископов в Европе.
     Св. Патрик основывал и монастыри, однако в стране, где все селились обособленно хуторами, церковные общины с самого начала были организованы скорее как монастырские; отдельные поселения, где жили священно- и церковнослужители с епископом во главе.

     “Исповедь” св. Патрика дошла до нас в нескольких списках. Древнейший вариант, переписанный, как считается, с его собственной руки в 1091 г., содержится в “Книге Армы”. Подлинность авторства практически не вызывает сомнений, так как все цитаты из Евангелия приводятся в до-иеронимовской форме. “Вульгата” Патрику еще не была известна.
     Перу св. Патрика приписываются также “Послания Коротику”, написанные на латыни, и гимн с условным названием “Крик оленя”, сочиненный по-ирландски. “Послания” содержатся в той же “Книге Армы”, но в другом списке. По языку и стилю они очень сходны с “Исповедью”, так что, скорее всего, эти тексты также являются подлинными. Они были написаны Патриком по вполне злободневному поводу. Адресатом первого является Коротик, король Думбартона, который вместе со скоттами и южными пиктами совершил набег на восточные берега Ирландии, откуда угнал в рабство многих новообращенных. В этом послании св. Патрик обращается к Коротику с просьбой освободить пленных, а во втором (предыдущая просьба, очевидно, не была выполнена) обращается ко всем подданным короля с призывом заклеймить позором и его самого, и его приспешников; Патрик призывает христиан не вкушать ни еды, ни питья вместе с королем и его сторонниками, пока те не покаются в своих грехах[3].
     Последнее из приписываемых св. Патрику произведений — гимн “Крик оленя”. По преданию, этот гимн был сложен святым по пути к верховному королю Темры Лойгарю, отвергнувшему христианское учение и выславшему убийц навстречу св. Патрику. Однако стоило Патрику прочесть гимн, как случилось чудо — убийцы увидели, как вместо святого и его последователей мимо них проходит лишь стадо прекрасных оленей. Насколько авторство Патрика можно считать достоверным, вопрос непростой. Поэтическая форма, в которой написан гимн, и его язык действительно очень архаичны:

     “Книга Армы” содержит также два жития св. Патрика, оба записанные через сто с лишним лет после кончины святого. Составлены они были на латыни, достаточно безыскусной или, как принято говорить, грубой. Это житие, написанное Муйрху, сыном Махтени, со слов Аэда, епископа Слетти, умершего в 698 г., а также рассказ о деяниях св. Патрика в Миде (центральная области Ирландии), написанное Тиреханом со слов своего учителя Ультана, епископа Ардбраккана, умершего в 656 г. Как считают некоторые исследователи, эти жития были составлены под влиянием других утраченных источников, часть которых могла быть написана по-гэльски.
     О времени канонизации Патрика судить трудно, скорее всего она состоялась вскоре после его кончины. Составленный в VIII в. первый из дошедших до нас список ирландских святых содержит уже триста пятьдесят имен — главным образом основателей церквей, епископов, людей, прославившихся христианскими подвигами. Святой Патрик, просветитель Ирландии, стал ее общепризнанным и официальным небесным покровителем. День поминовения св. Патрика — 17 марта — национальный праздник Ирландии.

     Первой канонизированной женщиной, также ставшей покровительницей Ирландии, была св. Бригитта. Она оказала очень большое влияние на современников благодаря своим неординарным способностям, знаниям, уму, учености. Меж тем, по представлениям рядового гэла того времени, св. Бригитта, как и св. Патрик, должна была казаться человеком ущербным с общественной точки зрения: Патрик был чужестранцем, Бригитта — дочерью рабыни. Правда, отцом Бригитты был Дувтах, король, владевший местностью Фохарт (совр. графство Лаут), потомок самого Фелимида, великого законодателя второго века по Р. Х.
     Бригитта в детстве была разлучена с отцом, который по настоянию жены продал рабыню — мать Бригитты друиду. Несмотря на это, девочка была крещена и воспитана в христианское вере. С годами из нее выросла красивая девушка, которую отец обещал в жены королю Ольстера. Но Бригитта горячо желала стать монахиней, и король, потрясенный ее благочестием, вернул ей данное ему слово. Бригитта отправилась в северный Лейнстер, где с еще семью девами получила из рук епископа Майкайла монашеское одеяние. Вернувшись в земли отца, Бригитта основала церковь в Кильдаре под сенью древнего дуба, который простоял до X столетия. По этому дубу церковь и получила название “Церковь под дубом”. Скоро рядом появились два монастыря — мужской и женский.
     Бригитта стала настоятельницей монастырей в Кильдаре и управляла обоими, так что настоятель мужского монастыря был подчинен ей. Она сама выбирала епископа, который будет служить в основанном ею монастыре и наставлять монахинь. Женщиной она была была необычной. В Кильдаре время от времени устраивались скачки, и на одной из дошедших до нас миниатюр св. Бригитта изображена на колеснице, как участница этих соревнований.
     В течение жизни Бригитта основала еще несколько женских монастырей. Св. Бригитта преставилась 1 февраля 525 (по другим источникам — 524 или 528) г.; Православной Церковью поминается 23 января.
     Если V в. — это эпоха обращения язычников в христианство и строительства первых церквей, то VI в. — век основания и упрочения монастырей и христианских школ. Так что к
VII в. церковь в Ирландии стала являть собой нечто очень своеобразное, особенное, не похожее на церкви на материке.
     Во-первых, ирландская Церковь была совершенно по-другому организована. Христианская церковь в Европе имела четкую структуру, ориентированную на города — в крупных центрах имелись епископы, назначаемые папой, которые руководили епархиями. В Ирландии, где не было никаких городов, где в сущности еще не было той иерархии общества, какая уже сложилась в Европе, эта система не могла утвердиться. Здесь еще со времен св. Патрика начала стихийно складываться совершенно иная, более свободная организация церкви. Средоточием местной церковной власти стал монастырь, который являлся патроном местных церквей, и настоятель фактически выполнял роль епископа европейской церкви. Епископы в Ирландии также были, но они подчинялись настоятелю местного монастыря. Сами монастыри были лишены и внешнего единообразия — все были построены совершенно по-разному, состояли из хаотично разбросанных построек.
     И, что главное в монастырском устройстве, — монастырь в Ирландии действительно становился семьей для монахов. Ведь люди приходили в монастыри из родового общества (клановая система фактически просуществовала в Ирландии до середины XVII в.). Монастырь становился для человека заменой его клана (рода); монах добровольно отказывался от своих родовых связей, и монастырская община становилась его новым “кланом”.  Можно без преувеличения сказать, что к концу
VI в. ирландская Церковь стала церковью монастырей.
     Подвиг отшельничества оказался особенно созвучным ирландской душе; большое влияние на ирландских монахов оказало движение анахоретов, возникшее в IV–V вв. в Египте, когда последователи ап. Павла, свв. Антония и Пахомия Великих становились отшельниками, ищущими духовного совершенства в уединении, молитве, посте и покаянии. Св. Патрик с самого начала привнес в Ирландию эти идеи, но существовали и другие контакты Ирландии с Египтом — их связывал старый морской путь через западную Галлию и Средиземное море. После того, как ирландец св. Эдна, вернувшись из Италии, основал монастырь на диких Аранских островах на крайнем западе Ирландии, началось быстрое изменение характера ирландской Церкви.
     Ирландские монахи в поисках Божественного откровения уходили в дебри, уплывали на самые дикие острова. За основу поведения бралось подражание жизни Христа и ветхозаветных пророков в сочетании с аскетизмом св. Павла. Группы монахов садились в утлые лодки и отдавались воле морских волн, не имея “ни весла, ни ветрил”, как это сделали ирландские монахи, прибывшие таким способом в Корнуэл. Так они основали поселения на Гебридских, Оркнейских и Шетлендских островах. Когда в 874 г. викинги достигли неприветливых берегов Исландии, они к своему изумлению нашли там население — ирландских монахов, поспешивших покинуть и этот остров, когда туда стали переселяться язычники. Очень возможно, что некоторым удавалось добираться до берегов Северной Америки.
     Для ирландца разлука с соплеменниками и родной землей, добровольное изгнание на чужбину было испытанием более суровым, чем, скажем, пост. Это был особо трудный христианский подвиг во славу Господа. Другими словами, ирландцы отправлялись на чужбину — как отшельники или как миссионеры — именно потому, что сильно любили родину.
     Жизнь и деятельность великих миссионеров святых Коломба и Колумбана — яркий тому пример.
     Св. Коломб был отпрыском знатнейшей семьи, потомком великих верховных королей Ирландии. Он родился в 521 г., через 29 лет после кончины св. Патрика, в Донеголе, диком, но прекрасном краю. Учился в Мовилле, в одной из основанных Патриком христианских школ, где и получил от товарищей прозвание Колум-килле, “Коломб церкви” за его преданность церкви и учению. После этого Коломб продолжил учение в Лейнстере у барда Гуммана, затем учился в других христианских школах.
     Ирландцы — консервативный народ, они не отвергают старого, и оно легко переплетается с новым, подчас без видимости радикальных перемен. Отвергнув язычество, ирландцы сохранили друидическое почитание деревьев и прежде всего дуба; недаром многие первые церкви строились под сенью древних дубов. И Коломб в поисках места для организации монастыря и школы остановился на прекрасной дубовой роще. Так была основана знаменитая школа Дерри. Св. Коломбу тогда было всего двадцать пять лет. После этого он еще семнадцать лет проработал в Ирландии, где основал знаменитые школы в Дарроу и Келлсе. Это был человек не только поразительных знаний, физических и моральных сил, но и талантливый поэт. Колуму-килле приписывается множество стихотворений.
     Одно из самых знаменитых — это песнь изгнанника, покинувшего родину и живущего на чужбине[4].

     Удивительно, насколько современно звучала и продолжает звучать поэма Колума-Килле — эта песня гэла, навсегда покидающего родную страну. Такой стала судьба ирландцев на протяжении последующих веков, как будто этот народ специально был избран Богом для того, чтобы скитаться по миру, продолжая тосковать по своему изумрудному острову.
     Причины, побудившие Коломба отправиться в добровольное изгнание, были весьма трагическими. Он оказался виновником гибели многих людей. Незадолго до этого Финниан, ученый муж из Мовилля, привез из Рима копию Вульгаты, по-видимому, первую из попавших в Ирландию. Коломб, взяв на несколько дней почитать бесценный перевод бл. Иеронима, тайно от владельца переписал книгу, хотя обещал этого не делать. Разгневанный Финниан подал на Коломба в суд верховному королю. Тот был поставлен в тупик — в ирландских законах не было упоминаний о книгах. Однако поразмыслив, он разрешил спор ученых, воспользовавшись законом: “Корова да пребывает с теленком своим”, посчитав копию, сделанную Коломбом, как бы “отпрыском” книги Финниана. После чего Вульгату, переписанную св. Коломбом, вручили Финниану.
     Поскольку оба врага были местными “королями”, Коломб собрал свой клан и пошел войной на Финниана. В битве при Кольдревн полегло много людей, и только после этого Коломб опомнился и покаялся. И в 593 г. он вместе с двенадцатью последователями направился на остров Иона, лежащий к западу от Шотландии, где основал монастырь и начал работу по христианизации пиктов — доиндоевропейского населения севера Британских островов. Коломб поклялся обратить в христианство столько же душ, сколько людей пало в битве при Кольдревн. Монастырь на острове Иона стал важнейшим центром христианизации Шотландии, а затем и северной Англии.
     Св. Коломб преставился в ночь с 8-го на 9-е июня 597 г. и поминается 9 июня.
     Ирландцы не ограничивали свою миссионерскую деятельность только Британскими островами, они уходили далеко на континент. За три века, в течение которых они продолжали свою деятельность, ирландские миссионеры основывали монастыри во Франции, Швейцарии, Германии, Австрии и даже в Италии. Из них самым видным был, разумеется, св. Колумбан.
     Он покинул Ирландию приблизительно в 590 г. в возрасте пятидесяти лет и еще тридцать лет провел в неустанных трудах в разных странах Европы. Это был человек большой учености, сильный, крепкий в вере и в то же время обладавший чувством юмора, полный гордости за кельтскую расу и чистоту ее христианского вероисповедания.
     Из Ирландии св. Колумбан направился в Галлию, где основал монастырь Аннегри (Annegray) в горах Вогезах, а затем еще один — в Люксей (Luxeuil). Человек независимый и гордый, Колумбан поссорился с французскими епископами и перебрался в Швейцарию, а затем в северную Италию, где и умер в основанном им монастыре в Боббио (Bobbio) в ноябре 615 г. День его поминовения — 21 ноября. Св. Колумбана почитают не только в его родной Ирландии, но и во Франции, — так свет его святости пересилил старые распри.

     Итак, ирландская Церковь очень быстро стала церковью монастырей. Надо заметить, что св. Патрик все же старался устроить ее по европейскому образцу, но для ирландцев это оказалось неприемлемо, так что уже через сто лет ирландская Церковь приняла тот особенный вид, в котором и просуществовала до XII столетия.
     Монастыри в Ирландии стали центрами, более всего напоминавшими по своим функциям европейские города. Они сами обеспечивали себя, и не только продовольствием. Монастыри были центрами учености и знания — здесь переписывались книги, здесь же создавалась необходимая для богослужения утварь, одеяния, украшения. В монастырях помимо собственно монахов — ученых и молитвенников, жили ремесленники, так что монастыри становились одновременно центрами ремесла и торговли. Основанный св. Бригиттой монастырь в Кильдаре превратился со временем в ремесленный центр, где изготавливали церковную утварь: чаши, колокола, дискосы, раки, — настоящие произведения искусства. А многие переписанные здесь книги, в тяжелых переплетах из кожи, украшенные драгоценными камнями и металлами, такие как “Книга Келлс” и “Книга Дарроу”, были уникальными произведениями церковного искусства.
     Но прежде всего монастыри были, разумеется, центрами христианской учености. Здесь изучали латинский язык, Священное Писание, богословие, труды Отцов Церкви. В VII в. в знаменитой школе Армы собиралось так много учеников из соседней Англии, что город был разделен на три района, один из которых так и назывался “Английская часть”.
     Процветало и изучение литературы. Читали в основном христианских авторов, но помимо этого и римских. Есть свидетельства, что делались попытки изучать и греческий, но основу составляла латынь. Так, св. Колумбан, покинувший Ирландию в достаточно пожилом возрасте, судя по его собственным творениям, был знаком с произведениями Вергилия, Горация, Овидия и Ювенала, Евсевия, бл. Иеронима, Гильдаса, св. Фортуната[5], свт. Григория Великого и многих других авторов. Сам св. Колумбан виртуозно владел латинским языком как в прозе, так и в поэзии. Конечно, это был необыкновенно талантливый человек, но образование он получил в ирландских монастырских школах VI в.
     Ирландские монахи не ограничивались изучением латинских текстов; они первыми в Европе обратились к художественным произведениям на родном языке. Именно они записали саги, жившие в древней устной традиции. Производилось некоторое цензурирование и изменения текста, но в целом уважение к древней литературной традиции и любовь к родному языку взяли верх над осуждением. Собственно, монахи были сами би-культурными, принадлежа отчасти к древней поэтической традиции. Именно благодаря этому они смогли создать такие поэтические шедевры, которые были просто немыслимы в современной им Европе.
     Многие из дошедших до нас стихов приписываются известным историческим персонажам, прежде всего св. Коломбу.  Но и неизвестные монахи оставили на полях латинских рукописей стихотворения на гэльском языке, которые до сих пор поражают читателя.
     Большая часть их — это картины родной природы, — и это в VII–IX вв., в то время как первое описание природы, например, у испанцев относится к XIV в. — у Хуана Руиса в “Книге Благой Любви”. А вот на полях латинской грамматики, принадлежавшей ирландскому монаху VIII в., мы читаем:

     Настолько радостным было ощущение монашеской жизни.
     Монах жил в единении с Богом и всем Божиим миром, а не отрицал его, запершись в келье.
     Любовь к природе — поразительное свойство ирландцев; задолго до св. Франциска они проявляли гуманное отношение не только к людям (вспомним о бескровном крещении страны), но и к живой природе вообще. Так, существует рассказ о птичке, оплакивающей смерть св. Молуа: “Он никогда не убил ни одного существа, ни малого, ни большого. И не менее чем люди оплакивают его кончину все другие живые существа”.
     А на полях книги о греческом склонении найдено ирландское стихотворение, посвященное коту по имени Пангур.

     Стихотворение о Пангуре прекрасно и с точки зрения формы — оно написано особым размером, где ударные слоги рифмуются с безударными:

     Ничего подобного нельзя даже представить себе в ранней средневековой литературе Европы! И прежде всего потому, что Ирландия была единственной страной, где существовала литература на родном языке, а не на латыни. В Европе “варварские” языки практически оставались бесписьменными до XII в., а то и позже: Данте на рубеже XIII и XIV столетий еще был вынужден отстаивать право писать не на латыни, а по-итальянски.
     Ирландцы же, не утратив связь с устной литературной традицией, обогатили ее с принятием христианства. Была разработана сложнейшая поэтическая метрика, основанная на чередовании ударных и безударных слогов и сложных аллитерациях внутри строки. Так что перевести эти стихотворения на русский язык можно только лишь в очень отдаленном приближении.

* * *

     При св. Патрике и сразу после него ирландская Церковь считала себя подчиненной Римскому папе, но в действительности в первые века ее существования связь с Римом была очень слабой, что и понятно: именно в тот период, когда св. Патрик осуществлял свою миссию, в Европе происходили очень серьезные события — рухнула Западная Римская империя. На время Ирландия и ирландская Церковь оказались совершенно отрезанными от Рима.
     Так что в то время как в результате исследований александрийских астрономов в Риме изменили систему вычисления Пасхи и переходящих праздников, Ирландия продолжала праздновать Пасху по-старому, то есть в другие дни.
     Это обнаружилось в самом конце VI в., когда широко распространяющаяся ирландская Церковь начала миссию в Нортумбрии, что вызвало протест миссионеров, обосновавшихся во главе с бл. Августином на юге Англии в Кенте. Бл. Августин, посланный в Британию непосредственно из Рима, был недоволен бурным распространением кельтской Церкви, а потому не преминул найти у нее существенный изъян — ошибочное вычисление праздников.
     Епископы из южной Ирландии, однако, не подчинились указаниям из Кентербери и послали в Рим специальную миссию, которая должна была сообщить им истинное положение вещей. Через год посланцы вернулись, и только после этого юг Ирландии принял “новую” систему отсчета Пасхи.
     Север же продолжал придерживаться старой системы, тем самым заявляя о своей полной независимости от Рима. Это привело к анекдотическим случаям. Когда Освиу, король Нортумбрии, женился на принцессе из Кента, та привезла с собой духовника, члена миссии бл. Августина. И король и королева Нортумбрии в течение некоторого времени отмечали Пасху в разные дни.
     Только к 704 г. постепенно все ирландские монастыри перешли на новый способ исчисления Пасхи. Но и после этого ирландская Церковь оставалась фактически независимой от Рима до XII столетия (например, епископов и архиепископов ирландцы назначали сами).
     В сущности, можно сказать, что в Ирландии в V–XII вв. существовала собственная, отличная от других, кельтская Церковь, которая при этом широко распространялась. Силой, подкосившей ее, стали набеги язычников-викингов. Начиная с VIII в. и далее корабли норманнов постоянно приплывали к ирландским берегам в поисках богатой добычи, и монастыри стали их основными жертвами. Ирландские монахи кое-как пережили опустошительные набеги язычников, но их героическая великая эпоха пришла к концу.