Евсевий Памфил, епископ Кесарии Палестинской

Окружное послание[1]

Думаю, возлюбленные, что до вас каким-нибудь образом дошли уже сведения о делах великого Никейского собора, рассуждавшего о вере церковной. Молва обыкновенно предупреждает подлинные известия о событиях. Но чтоб она не исказила истины, мы признали необходимым послать вам, как то изложение веры, которое было нами предложено собору, так и то, в котором обнародованы некоторый дополнения, сделанные к моим выражениям. Представленное нами изложение прочитано в присутствии нашего боголюбивого императора, признано правильным и достойным одобрения. Оно состоит в следующем.

Мы содержим, и исповедуем веру так, как приняли ее от предшествовавших нам епископов при первоначальном оглашении и при крещении, как научились ей из божественного Писания, как соблюдали и исповедывали ее в пресвитерстве и потом в епископстве. Вот сия вера: веруем Во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и ко единого Господа Иисуса Христа, Божие Слово, Бога от Бога, Свет от Света, Жизнь от Жизни, Сына единородного, перворожденного всей твари, прежде всех веков от Отца рожденного, чрез которого все произошло, который воплотился ради нашего спасения и жил между человеками, пострадал и воскрес в третий лень, восшел ко Отцу и придет опять в славе судить живых и мертвых. Веруем и в единого Духа Святого. Веруем, что каждый из них есть и имеет свое бытие, что Отец — истинно Отец, Сын — истинно Сын, Дух Святый — истинно Дух Святый. Так и Господь наш, посылая учеников своих на проповедь, сказал: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Матф. 28. 19). В этом учении мы утверждены непоколебимо, так мыслим, так и прежде мыслили, и не отречемся от него до самой смерти, предавая анафеме, всякую богопротивную ересь. Все это возчувствовали мы сердцем и душою, сколько знаем самих себя, все это чувствуем и теперь; а что говорим искренно, свидетельствуемся Богом Всемогущим  и Господом нашим Иисусом Христом, и готовы доказать и убеж­дать вас доводами, что мы так веровали, так проповедовали и во времена прошедшие.

Изложение выслушано, и ни откуда не встретило возражений. Напротив, боголюбивейший император засвидетельствовал пол­ную его верность; исповедал при этом, что он сам так же мыслить, и потому всем повелел, принять изложение, подписать содержащиеся в нем догматы и не отказываться от него, присовокупив лишь слово — «единосущный», которому сам же сделал следующее  толкование: Сын называется единосущным Отцу не в смысле телесного единства природы, и происходить от  Отца не чрез разделение или отсечение. Нематериальная, умопостигаемая и невещественная природа (Божества) исключает всякое телесное свойство. Но выразить точно учение об этом не иначе возможно, как только языком божественным и таинственным. Так любомудрствовал премудрый и благочестивый император наш. Епископы же, но поводу слова единосущный, составили следующее изложение веры.

"Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, от  Отца, то есть из сущности Отца, рожденного, Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, единосущного Отцу, чрез которого все произошло как на небе так и на земле, который для нас человеков и для нашего спасения сошел, воплотился и вочеловечился, страдал и воскрес в третий день, который восшел на небеса и придет судить живых и мертвых; и в Духа Святого. Говорящих же, что было время, когда (Сына) не было, что Он не существовал до рождения, и произошел из не сущего, или утверждающих, что Сын Божий имеет бытие из иного существа или сущности, или подвержен превращению, или изменяем, апостольская и кафолическая Церковь предает анафеме".

Когда это изложение было объявлено ими (епископами), мы не оставили без тщательного изведывания от них, как надобно понимать выражения: из сущности Отца, и единосущного Отцу,— употребленные ими. По сему поводу были даваемы вопросы и ответы, и смысл слов был внимательно рассмотрен. Именно, они признавали, что выражение — из сущности Отца значит, тоже, что от Отца, только отнюдь Сын не есть часть Отца. Такое значение сих выражений и нам представилось вполне согласным с смыслом того благочестивого учения, что Сын происходить от Отца, но не есть часть Его сущности, и потому мы подтвердили его. Не отвергли и слова — единосущный, имея в виду сохранить мир, которого вседушевно желаем, и не отпасть от правого образа мыслей. По тем же побуждениям приняли и выражения; рожденного, не сотворенного. Слово —сотворенный означает общее свойство всех тварей, получивших бытие чрез Сына, с которыми у Него нет  ничего сходного. Сын не есть творение, подобное тем, которых Он Сам создал, но есть существо превосходнейшее всякой твари. И никакое смертное существо не может ни постигнуть умом своим, ни выговорить словом тот образ рождения (Сына), о котором проповедует священное Писание. После  подобного же исследования одобрено и то выражение, что Сын единосущен Отцу, то есть единосущен не по образу тел, или как единосущие проявляется в природе смертных животных. Единосущие Сына с Отцом не может происходить ни чрез разделение сущности и силы Отчей, ни чрез сечение, или какое-нибудь страдание, — превращение или изменение. Нерожденная природа Отца чужда всего этого, и выражение — единосущный — значить не другое что, как то, что Сын Божий не имеет никакого сходства с тварями, но во всем сходствует только с Отцом, родившим Его, и существует не от другой какой либо природы и сущности, но от Отца. Как скоро это (единосущие) изъяснено было таким образом, мы признали за благо принять это, тем более, что такое выражение употребляли, сколько нам известно, и древние епископы и писатели, знаменитые мудростью и славою, когда богословствовали об Отце и Сын. Но довольно об этом вероучении, изложенном и обнародованном на соборе в Никее, с которым все мы согласились не без размышления, но на основаниях, представленных и исследованных в присутствии боголюбивого нашего императора нашего. После сего достойным приня­тия почли мы и обнародованное епископами анафематствование, возбраняющее употреблять слова, которых нет в Писании и от которых почти произошло всё замешательство и разногласие церквей. Так как ни в одной богодухновенной книге  нет слов: «Сын Божий произошел из не сущего», или «было время, когда Его не было» и других, им подобных, то и неблагоприлично употреблять и высказывать их пред народом. С этим прекрасным мнением мы согласились и потому еще, что и прежде мы не имели обыкновения употреблять подобные слова.

К этому посланию, возлюбленные, побудила нас необходимость. Мы желали показать пред вами, что согласие наше на принятое изложение последовало за осмотрительным исследованием дела, и когда в письменных изложениях, поданных другими, мы встречали разногласие с нашим, то защищали свое мнение до последней возможности. Когда же по здравом исследовании смысла слов оказалось, что они согласны с теми, которые употреблены в нашем исповедании веры, тогда мы приняли их без  спора, как не представляющие более никаких, затруднений. Приветствуем вас, возлюбленные, со всем братством вашим, и молимся о вашем спасении в Господе!

[1] По словам Сократа (Церковная история 1, 8), послание это написано Евсевием в Кесарию Палестинскую, т. е. к его же пастве. Евсевий, со многими членами своей паствы, до собора разделявший некоторые мысли Ария, теперь хотел оправдать пред ними перемену своего образа мыслей.